ЛАншель, Дива, гет, ангст, эксперимент
Сначала была его кровь, ее кровь. Потом - мужчина, нежно закутывающий ее в какую-то старую тряпку. Потом - чей-то труп в ее темнице, за что мужчина ее ругал. Она не должна была есть того, кто к ней пришел для кормежки?
Она слышала голоса играющих детей, слышала разговоры за много миль до нее. Она слышала, как медленно, но верно проходит жизнь. Ее жизнь. Единственный человек, которого она знала, приходил к ней очень редко, но визиты его были, в основном, лишь ради одного. Она вспомнила, как увидела его первый раз. До этого к ней ходил какой-то мальчик. Оставлял еду на пороге, закрывал тяжелую, кованную дверь. Уходил, даже не заглянув в ее небесно-голубые глаза. А она сжималась в углу в клубок, глотая слезы, пытаясь перебороть жгучую обиду. Она чувствовала себя одинокой. Никто не любил маленькую девочку с черными, как ночь, волосами. Пока не пришел он и не показал, как любят на самом деле. Но даже он не дал ей имя.
Аншелю, двадцати пяти летнему мужчине, была поручена совершенно смешная и бесполезная работа. Он не пошел против воли Джоэля, но внутри кипел от ярости. Разве он настолько похож на сиделку? Почему он должен следить за одной из девчонок? Утешало в этом лишь одно - Сая выглядела как сформировавшаяся шестнадцатилетняя барышня, у которой была соблазнительная грудь и миловидное личико, а потому и вторая должна быть такой же. Тяжелыми шагами он мерил свою комнату, крутя в руках железный ключ. Ключ неприятно холодил руку, напоминая о сложной доли, которую на него возложили. Ходить к девчонке ради того, чтобы накормить и взять кровь. Раньше это делали когда она спала, но теперь Джоэл решил, что надо наблюдать за ее взаимодействием с людьми. Мужчина фыркнул, убирая железку в нагрудный карман, приглаживая волосы. Он не сомневался в том, что его друг думает о нем слишком хорошо. Но служанки обходили Аншеля Голдсмита стороной, а обычные человеческие потребности давали о себе знать. И он решил, что в этом задании есть и хорошие стороны. <center>- - - - - - - - - - - - -</center> Тяжелая дверь открылась, впустив в темное помещение лучи света, и сразу же закрылась. Звук шагов разнесся по темнице, оповещая юную девушку о госте. Она подняла голову, настороженно всматриваясь в темноту.
Аншель закрыл дверь изнутри. Им никто не помешал бы и с открытой дверью, но он разумно решил, что лучше перестраховаться. Одного взгляда на девушку хватило, чтобы понять, насколько они похожи с Саей. Но если вторую он всегда видел в целомудренных платьях, скрывавших все ее достоинства, то эта казалась воплощением всех его желаний. Грубая ткань накидки мало что прикрывала, ведь девушка давным давно выросла и накидка, логично, была слишком мала для нее. Хоть девчонка и сжалась в углу, она не могла скрыть своего совершенства. Голубые глаза испуганно смотрели на него. На Аншеля, который ощущал напряжение, смешанное с возбуждением. Он отметил, что Джоэл слишком жесток - у нее нет никакой одежды. - Ты боишься меня? - голос слегка с хрипотцой. Мужчина было выругался про себя, но вспомнил, что узница просто никак не может разбираться в интонациях и голосах. Она замотала головой, еще сильнее вжавшись в стену. Аншел и не заметил, как подошел к ней слишком близко. - Я буду приходить к тебе, - он протянул к ней руку, наблюдая за ее душевными метаниями, - меня зовут Аншел. Я твой друг. Она положила свою ладонь в его, а он потянул ее на себя. Девушка была легкой, словно перышко. Аншел покачал головой - ее совсем не кормят. Как же они жестоки по отношению к этому нежному цветку. Накидка упала, открывая его взору высокую, но небольшую грудь -меньше чем у Саи, как он отметил после - округлые бедра, осиную талию. Она была невысока, еле-еле доставала ему до подбородка. Девственно чистая, невинная. Идеальная. - Ты будешь со мной дружить? - в ее глазах светилась надежда, а голос напоминал звучание колокольчиков. Намного красивее, чем у ее сестры. Ей бы петь песни, выступать на балах. Она была бы звездой аристократии, украшала бы собой каждое пиршество. А он был бы ее покровителем. Он понял, что не может сказать и слова из-за слишком сильного напряжения, а потому он просто кивнул, смотря как соблазнительные губы расплываются в легчайшей улыбке. Его рука легла на ее бедра, поглаживая их. Он не мог позволить себе напугать ее в первый же день. У нее нет имени, у нее нет ничего. Он может слепить из нее все, что захочет. Он, Аншел Голдсмит, сделает из нее собственную Саю, намного лучше оригинала. Намного страстнее, настойчивее, соблазнительнее. Он присвоит ей статус "мое".
В ее глазах появилась грусть, когда он собрался уходить. Пальцы цеплялись за его пиджак, она жалобно просила его остаться. Но он не мог, потому что пришло время возвращаться в особняк. Он пообещал ей что вернется на следующий день. И он вернулся.
<center>- - - - - - - - - - - - -</center> Она радостно вскочила, когда дверь темницы открылась. Знакомые шаги, знакомое лицо, теплые руки. Ее мир вдруг стал намного ярче, чем был пару минут, часов назад. Она побежала ему навстречу, совершенно не стесняясь своей наготы. Его лицо осветила добрая улыбка, глаза все так же колюче всматривались в ее лицо. - Сегодня я научу тебя любить, - его голос был необычайно нежен, а руки прижали ее к мускулистому телу. Она смущенно улыбнулась, обнимая его.
Спустя неделю хождений и более-менее установившихся отношений, Аншел понял, что больше не может терпеть. Его мечта, его собственная Сая была в досягаемости. На ее талию не ложились чужие руки, а губы шептали только одно имя. Его имя. Она всегда радостно принимала его, когда он приходил. И этот день не стал исключением из правил. Она повисла на его шее, а он слишком сильно прижал ее к себе, вдыхая аромат роз, что росли всюду вокруг ее. - Сегодня я научу тебя любить, - сказал он, добавляя как можно больше нежности в голос. Его губы скользнули по ее шее, Аншел почувствовал, как нежная кожа покрылась мурашками. Язык начал чертить на тонкой шее замысловатые узоры, руки гуляли по телу, гладили спину, бедра, пытались подобраться к плоскому животику. - А-аншел, - она дрожала, не понимая что происходит. Мужчина поднял ее, укладывая на холодный каменный пол. Он даже не соизволил раздеться, сдерживая себя, чувствуя невероятное возбуждение. Наконец-то у него есть его голубоглазая Сая. Наконец-то его руки получили полный доступ к девственному телу. Его губы гуляли по телу также, как и руки, останавливаясь лишь на самых нежных и чувствительных местах. Голубые глаза смотрели так наивно, так непонимающе, заставляя его причинить ей боль, услышать ее стоны. Он прикусил сосок, рукой массируя свободную грудь. Девушка начинала тяжело дышать, начинала слегка постанывать. Он оторвался от соска, чувствуя, что ее тело ему отвечает. Сил сдерживаться больше не осталось и, глядя на разметавшиеся волосы, приоткрытые губы, он слишком резко вошел в нее, заставив ее исторгнуть крик боли. Он не думал о ее удовольствии, устанавливая тот темп, который был необходим ему. И когда он был на пике, он выдохнул в их первый поцелуй: - Сая. И он показал ей, как люди любят.
<center>- - - - - - - - - - - - -</center> Он ушел, накрыв ее грубой накидкой. Ушел, оставив на ее губах имя той, которую она слышит каждый день. Каждый день она слышит чужой смех, слышит, как чужие люди зовут кого-то, чье имя Сая. И тогда она узнала, что значит всем сердцем ненавидеть. После того, как Аншел показал ей любовь, он практически каждый день закидывал ее тонкие ноги себе на плечи, ласкал умелыми губами, играл с ее ощущениями. И практически каждый день, он, как и все, шептал ненавистное 'Сая'. А она, маленькая девочка с голубыми глазами, хотела кричать под магией разрывающегося от боли сердца. Она не знала, как называется эта злость, как называется желание не отпускать его от себя. Не знала она, что давно воспринимает его не так, как должна была. И конечно же, не знала она о том, что за пылающая жажда в горле. Аншел не замечал, что она не ест, каждый день оставляя еду на пороге. Он не замечал ее песни, когда выходил из башни, погруженный в воспоминания и планы. Он не видел ее быстрого взросления, привязанности в удивительно голубых глазах. Но он заметил, как острые губы оцарапали ему губу, а острый язычок стал зализывать ранки, всасывая в себя кровь. Раньше он не задумывался над тем, что ей дают кровь. Не думал о том, что его желанная Сая пьет кровь слуг. Но его маленькая девочка оставляла на нем все больше и больше укусов-порезов, все чаще ощущала вкус его крови в своем рту.
Когда он пришел вечером ее опять мучила жажда. Она пыталась это контролировать, но длительное воздержание давало о себе знать. Ее Аншел пах так восхитительно, так отличимо от тех, чью кровь она пила. Девочка-мечта не знала о том, чем она питается, не знала о своих острых зубах и силе своей крови. Но когда он привычно поднял ее, прижал к себе, она непривычно скользнула губами по его шее, лизнула пульсирующюю венку, слегка прикусила кожу. И почувствовала восхитительный вкус того, кому принадлежала. И в тот момент поняла, что не сможет остановиться.
Аншел не обратил внимания на ее сияющие голубые глаза, смотрящие совершенно иначе. Он не обращал внимания на мелкие детали, приписывая в отчеты о ней то, что писал всегда. Но когда ее губы в первый раз коснулись его шеи, он ощутил животный страх. Когда острые зубы прошли кожу насквозь, питая девушку, он вдруг заметил все и сразу. Заметил поваленные в стороне кубки с чьей-то кровью, голубые розы, пустившие корни в стену. Услышал песню, которую она пела ему на прощание. И понял, что сила медленно покидает его организм. Сильные руки попытались отодрать девушку от шеи, попытались хотя бы сдвинуть ее с места, но Голдсмит неожиданно понял, насколько она, хрупкая девчонка с лицом ненаглядной Саи, сильнее его.
Она выпила все, до последней капли, напевая любимую мелодию. И когда она увидела его закрытые глаза, мертвенную бледность кожи, она поняла что же она сделала. Голубые глаза испуганно смотрели на мужчину, ставшего ее любовником. Множество вариантов крутились в ее голове, но она, как маленькая, думала лишь об одном. Можно попробовать вернуть ему его кровь, надо только найти что-то, что порвет ее кожу. Что позволит крови вытечь обратно. Она сорвала розу, сильно сжав руку и чувствуя, как шипы входят в кожу. Она было приложила ладонь к его губам, но лишь испачкала его лицо, а после кинулась вытирать пухлые губы. Она хаотично металась по клетке, понимая, что ей некого позвать на помощь. Аншел, ее Аншел, умирал, а она не знала что делать, не знала как его спасти. Она вспомнила, как он ее целовал. Как его язык играл с ее языком, как облизывал небо. Она вспомнила прикосновения губ к губам и, ярко покраснев, попыталась передать свою кровь таким образом.
<center>- - - - - - - - - - - - -</center> Когда он открыл глаза он увидел темный потолок, покрытый паутиной. Он не видел ее, но слышал совсем детский плач, жалобные поскуливания. Когда Аншел посмотрел на нее, он было с нежностью подумал о том, что его милая Сая горюет. Но вместо ореховых глаз, на него смотрела синева неба.
Зов крови, намного сильнее чем какие-либо чувства.
Он стал замечать за собой повышенную силу, ловкость, скорость. Обострился слух. Он начал замечать самые мелкие детали, видеть в ночи. Он перестал бояться боли, перестал бояться порезов - все заживало слишком быстро. Однажды, он впился в кусок сырого мяса, а потом, в шею какой-то горничной, случайно сломав той шейные позвонки. Тогда он понял, что ему надо питаться также, как и ей.
Он начал любить только свою голубоглазую девочку-мечту, дышать ею. Он начал хотеть только ее прикосновений, губ, слов. Он свято преклонял перед ней колени, любуясь ее совершенством, но где-то глубоко под боготворением и преданностью, каждую их любовную встречу, про себя называл ее Саей. Милой кареглазой девочкой, с темными, как уголь, волосами и идеальным телом, которого он не мог коснуться.
